Объект исследования

От старинного села Корень (примерно в 50 км севернее Минска), долгое время являвшегося центром местного католического прихода, происходит название этой местности — Кореньщина, впервые использованное в литературе одним из ее уроженцев, деятелем белорусского национального возрождения, этнографом и фольклористом Язепом Гладким (1890—1972), который с 1944 г. жил в эмиграции и писал под псевдонимом Адам Варлыга[6]. Наличие фольклорных материалов, собранных им в родных местах в начале ХХ в. и впоследствии частично опубликованных[7], явилось существенным аргументом при выборе объекта.

Очертить границы изучаемой территории (рис. 1) в нашем случае оказалось относительно просто. Начиная с самых первых упоминаний в источниках Великого Княжества Литовского исследуемая территория представляла собой один владельческий комплекс — имение Корень (в польскоязычных и латинских источниках — Korzen, в дореволюционных российских документах — Коржень)[8]. Его центром первоначально было село Корень, упоминаемое впервые в 1395 г.[9] Тогда же имение было выделено, вероятно, из состава Айненской (Гайненской) волости и пожаловано великим князем Витовтом учрежденному незадолго до того капитулу виленского кафедрального костела Св. Станислава.

Во второй половине XVI в. имение Корень входило в состав Менского повета одноименного воеводства и разделялось на две части (престимония), доход с которых шел на содержание членов капитула. В последней четверти XVI в. в Корене основан католический костел, приход которого охватывал все имение и ряд сопредельных территорий. Часть имения с застенком Нарбутов (Набутово) в 1605 г. выделена на содержание ксендза Кореньского костела. Кроме того, в XVII в. в составе имения упоминаются три отдельных престимония, распределенных среди каноников Виленского капитула: Великий и Малый Корени и Прудки. К двору Великий Корень относились, по крайней мере со второй половины XVII в., деревни Михалковичи и Чернево. Инвентари XVIII в. впервые освещают полный состав имения, в которое помимо села Корень входили 3 сравнительно крупных поселения — Михалковичи, Прудки и Черехи (Терехи), а также 4 более мелких и, вероятно, недавно возникших — Громница, Жвирблевичи (Жирблевичи), Лищицы и Чернево. Кроме того, периодически возникали и вновь исчезали мелкие поселения — застенки, насчитывавшие от 1 до 3 дворов. Из них застенки Нарбутово и Козыри в XIX в. превратились в постоянные деревни. Внешние границы имения практически не испытывали серьезных изменений.

После присоединения к Российской империи в 1793 г. территория Кореньщины вошла в Докшицкий, а с 1796 г. — Борисовский уезд Минской губернии. Село Корень и застенок Нарбутово остались во владении плебании Кореньского костела (в 1843 г. они присоединены к государственному имению Гайна). Остальную часть имения, конфискованную у Виленского капитула, императрица Екатерина II 18 августа 1795 г. пожаловала в собственность генерал-майору Ивану Николаевичу Неплюеву, первому правителю Минского наместничества (впоследствии минскому губернатору, тайному советнику и сенатору). При этом три бывших капитульных престимония объединились в одно имение, получившее название Красный Бор. После смерти Неплюева в 1823 г. имение перешло к его наследнице Марии, по мужу Енгалычевой, которая в 1826 г. продала его гвардии полковнику Казимиру Ивановичу Чудовскому. В 1846 г. имение унаследовал брат последнего Алексей.

Рис. 1. Территория Кореньщины на военно-топографической карте Российской империи("Двухвёрстке") издания 1916 г. Масштаб 1:84000

Рис. 1. Территория Кореньщины на военно-топографической карте Российской империи("Двухвёрстке") издания 1916 г. Масштаб 1:84000

После отмены крепостного права в 1861—1864 гг. на переданных крестьянам надельных землях образовались 3 сельских общества: Жирблевичское, Лищицкое и Прудковское. Бывшие подданные Кореньской плебании вошли в состав Гайненского сельского общества. Все 4 общества в 1867 г. включены в Гайно-Слободскую волость Борисовского уезда. Туда же вошла и оставшаяся часть имения Красный Бор, земли которого были частично распроданы в начале ХХ в. Часть из них купили в складчину крестьяне из соседнего Вилейского уезда, основавшие на купленных землях деревни Новое Чернево и Антоновка, и община русских староверов, образовавшая деревню Гани. На бывших помещичьих землях возникли также несколько новых застенков (хуторов).

Недалеко от этих мест, видимо, родились первые стихи одного из самых замечательных белорусских поэтов ХХ в. — Янки Купалы. Отец поэта, безземельный шляхтич Доминик Луцевич, с 1895 г. арендовал землю в фольварке Селище в 20 км на юго-запад от Кореня, где и умер в 1902 г. Его похоронили возле Кореньского костела, после закрытия которого в 1920-е гг. могилу перенесли на парафиальное кладбище, где она находится и поныне. После смерти отца сам Я. Купала несколько месяцев продолжал отцовское хозяйство.

Советская власть на этой территории окончательно утвердилась летом 1920 г. В середине 1924 г. на всей территории Советской Белоруссии было введено новое административное устройство. Уезды ликвидировались, вместо них создавались районы, которые включались в состав административных единиц более высокого ранга — округов. Кореньщина вошла в Логойский район, относившийся к Минскому округу (с 1938 г. район вошел в Минскую область). Территория сельсоветов также подверглась изменению. Населенные пункты бывших Михалковичского и Черневского сельсоветов в основном вошли во вновь созданный Кореньский сельсовет, а селения Прудковского сельсовета — в Кузевичский. К нему же отнесли поселок Красный Бор из прежнего Михалковичского сельсовета, основанный на бывших помещичьих землях в результате землеустройства в 1923 или начале 1924 г.

Католический приход был ликвидирован, костел закрыт (он возобновлял работу лишь на короткий период немецкой оккупации в 1941—1943 гг.). В начале 1930-х гг. в результате массовой коллективизации почти в каждой деревне образовался отдельный колхоз. Все хутора в ходе коллективизации исчезли. Следующее (и последнее) крупное преобразование имело место в 1960 г., когда все деревни Кореньщины вошли в состав Гайненского сельсовета того же Логойского района, а большинство мелких колхозов — в огромный совхоз «Кореньский». Лишь три деревни на южной окраине — Антоновка, Жирблевичи и Красный Бор — оказались в составе соседнего совхоза «Гайна».

Таким образом, на протяжении длительного периода времени изучаемый микрорегион представлял собой одно, а с конца XVIII в. — два смежных имения. К тому же он располагался в границах одной парафии — Кореньского римско-католического прихода, составляя чуть более трети его территории. Во многом историческая общность сохранялась и в более поздние периоды. До настоящего времени все деревни, входящие в изучаемую выборку, являются частью одного административного образования — Гайненского сельсовета, а большинство из них (10 из 13) входят в состав бывшего совхоза, а ныне колхоза «Кореньский».

Эти обстоятельства не только предоставляют исследователю комплексы источников единого происхождения (метрические книги одного прихода, инвентари одного имения, похозяйские книги одного сельсовета), но и позволяют говорить о территории исследования как об устойчивом историческом единстве. Границы имения и прихода на протяжении многих поколений сформировали относительно замкнутую популяцию со свойственными ей в основном внутренними миграциями и брачными связями. На обитателей данной местности воздействовали практически идентичные природные, религиозные и социально-экономические факторы. Мой опыт изучения территориальной структуры Беларуси в разные исторические периоды[10] позволяет утверждать, что подобная замкнутость микрорегионов была хотя и не универсальным, но достаточно типичным явлением.

Относительной обособленности Кореньщины способствовали и географические факторы. Поселения здесь расположены на холмистой моренной гряде, вытянутой в направлении с северо-запада на юго-восток и представляющей собой один из типичных ландшафтов Логойской возвышенности. Абсолютная высота гряды над уровнем моря составляет в основном от 220 до 250 метров, хотя вершины холмов, лежащих южнее дороги из Кореня в Новое Чернево и к юго-востоку от Козырей, поднимаются выше 280 метров и принадлежат к числу наиболее высоких точек центральной Беларуси. Почвы на гряде в основном супесчаные, каменистые дерново-подзолистые, исходный тип растительности — смешанный лес.

С севера и юга гряду окаймляют плоские низины (около 200 метров над уровнем моря). В настоящее время они сильно изменены мелиорацией и частично распаханы, но в прошлом были непригодны для земледелия. На юге по низине протекали река Гайна (в самом верхнем течении) и ее левый приток Лавница, ныне представляющие собой мелиорационные канавы. Их заболоченная пойма, шириной от 1 до 2 километров, носившая название болото Чертеж, отделяла Кореньщину от параллельной гряды холмов — территории смежных поместий Эйнаровичи (Мурованый Двор) и Гайна. С этой южной гряды Кореньщина и сегодня смотрится очень живописно, особенно летом: темно-зеленые шапки леса на холмах, которые на фоне голубого неба на 30—40 метров возвышаются над ярко-зелеными пойменными лугами. Северную низину занимало обширное (около 7 км в поперечнике) болото Чистик, пересеченное речкой Громницей (Громычанкой), впадающей в реку Двиносу. Сейчас эта речка практически исчезла, превратившись в сеть мелиоративных каналов. Восточную, более сухую часть болота покрывал лес. Далее к северу начинались земли имения Плещеницы, сообщение с которым осуществлялось только в обход болота. Граница двух владений разделяла болото примерно пополам.

На востоке естественной границей имения была старая дорога, пересекавшая моренную гряду почти строго с юга на север и соединявшая местечки Логойск и Плещеницы. Дорога существовала уже в XI—XII вв., о чем свидетельствуют цепочки курганных могильников, сохранявшихся вдоль нее (у деревень Козыри и Слаговище) еще в начале XIX в. и позднее раскопанных владельцем имения Логойск — известным археологом-любителем графом К. Тышкевичем[11]. Впервые эта дорога упоминается в разграничительных актах имения Корень в XVI в. Уже тогда она служила границей с соседним имением Логойск, к которому относились расположенные непосредственно за дорогой деревни Губа и Слаговище. Далее на восток тянулся на многие километры огромный лесной массив — Хатыньская пуща (Графщина), также принадлежавшая к Логойскому имению графов Тышкевичей. Помимо границы владений здесь популяцию ограничивал и конфессиональный барьер — подданные имения Логойск были православными, а подданные имения Корень — католиками, что сдерживало браки между ними гораздо сильнее, чем природные преграды.

Лишь на западе исследуемая территория не имела выраженной естественной границы. Здесь решающим фактором при разграничении послужила владельческая принадлежность поселений, в результате чего в состав микрорегиона не включены деревни, непосредственно примыкающие к нему с запада, — Лозки, Великие и Малые Укроповичи. Все они также входили в состав Кореньского прихода, а позднее — в состав Гайно-Слободской волости, Кореньского (ныне — Гайненского) сельсовета и совхоза «Кореньский», но никогда не принадлежали к имению Корень (Красный Бор). Лозки и Великие Укроповичи в XVIII — первой половине XIX в. представляли собой россыпь застенков, где проживала измельчавшая шляхта (частично — на собственных, частично — на арендуемых землях), а Малые Укроповичи и несколько дворов в Лозках населяли крепостные крестьяне, принадлежавшие наиболее зажиточным представителям этой же шляхты. Хотя мелкопоместная и безземельная шляхта сама по себе представляет очень интересный и почти неизученный объект исследования, для изучения ее истории требуется несколько другой круг документов и иная методика. Поэтому граница исследуемой выборки проведена в данном месте по исторической границе между имениями Корень, с одной стороны, Укроповичи, Лозки и далее к северу Сукневичи — с другой, насколько ее удалось реконструировать на основании разграничительных актов XIX в.

Очерченная таким образом территория простирается в самом протяженном месте на 10 км с юга на север и на 12, 5 км с запада на восток. Расстояние от центра территории до ее окраин не превышает 6—7 км, но поскольку исторический центр — село Корень — смещено к самой западной границе, расстояние от него до наиболее удаленной деревни Козыри составляет 9 км по прямой, а до северо-восточной и юго-восточной окраин — около 10 км. Площадь территории 113,5 кв. км. При этом около 57% приходится на возвышенную моренную гряду, а около 43% — на примыкающие низины.

На протяжении XVIII—ХХ вв. на этой территории одновременно существовали от 8 до 26 поселений разных размеров, из них 8 деревень устойчиво сохранялись в течение всего указанного периода. В 1740 г. в 8 деревнях насчитывалось 83 двора и около 560 человек. К 1765 г. население выросло до примерно 850 человек, с конца XVIII до середины ХІХ в. эта цифра колебалась от 1000 до 1500 (150—180 дворов). К концу ХІХ в. численность населения достигла порядка 3000 человек (до 400 дворов), к 1930-м гг. — около 3300 человек (640 дворов). В результате потерь, вызванных Второй мировой войной, и миграции в города во второй половине ХХ в. население микрорегиона сильно сократилось и в 1990-е гг. составляло приблизительно 500—600 человек, что отражает общие для всей Беларуси процессы депопуляции деревни на фоне завершающего этапа урбанизации.

Степень репрезентативности или «типичности» данной территории в тех или иных аспектах будет оговариваться по ходу изложения. Наиболее общими характеристиками являются:

-водораздельное расположение при отсутствии крупных рек или озер (что позволяет исключить черты хозяйственного поведения, специфичные для прибрежных селений);

-удаленность от основных транспортных магистралей (с соответствующим исключением черт, формирующихся у поселений на торговых путях), но наличие развитой транспортной сети местного значения (микрорегион нельзя считать территориально изолированным);

-отсутствие особых промыслов, ремесел и иных занятий, придающих микрорегиону уникальность на региональном или общебелорусском уровне;

-достаточно характерная для среднестатистического населенного пункта Беларуси удаленность от крупного города (около 50 км) и локальных торгово-ремесленных центров (от 10 до 20 км);

-близкие к среднестатистическим для Беларуси показатели плодородия почв, климатических условий, а также плотности населения;

-католическое вероисповедание жителей, что в целом нехарактерно для Беларуси — в разные периоды истории доля католиков в ее населении не превышала 20%, примерно такой же она остается и в настоящее время;

-длительная (на протяжении 400 лет) принадлежность к владениям католической церкви, что также не слишком характерно для периода Великого Княжества Литовского — в это время церковные имения охватывали менее 10% территории и крестьянского населения Беларуси (зато после пожалования И. Неплюеву в 1794 г. и до отмены крепостного права большая часть Кореньщины относилась к наиболее массовой категории частновладельческих имений, охватывавшей порядка 80% крестьян);

-сохранение советской власти между 1921—1939 гг., что объединяет микрорегион с другими частями центральной и восточной Беларуси и резко отличает от западной.


[6] Палупанаў У. Дума пра Адама Варлыгу // Літаратура і мастацтва. 20 снежня 1991; Энцыклапедыя гісторыі Беларусі: У 6 т. Т. 3. – Мн., 1996. С. 42.

[7] Варлыга А. Прыказкі Лагойшчыны. – Нью-Ёрк; Мюнхен, 1966; Варлыга А. Чатыры ўрачыстасьці. – Нью-Ёрк, 1970; Забабоны. Запісаў Адам Варлыга на Лагойшчыне. – Нью-Ёрк, 1972; Варлыга А. Дадатак да зборніка “Прыказкі Лагойшчыны”. – Нью-Ёрк, 1972; Варлыга А. Карэншчына // Літаратура і мастацтва. № 14–15. Красавік 1994. Собрание пословиц и поговорок А. Варлыги в значительном (примерно наполовину) сокращении было воспроизведено в издании: Аксамітаў А. Прыказкі і прымаўкі: Тлумачальны слоўнік беларускіх прыказак і прымавак з архіваў, кафедральных збораў, рэдкіх выданняў ХІХ і ХХ стст. – Мн., 2000.

[8] Здесь и далее приходится иметь дело с разными вариантами написания названий и имен собственных. Иногда это не просто разночтения, из которых одно можно принять в качестве основного, «правильного» написания. Например, одна из деревень в исследуемой выборке в документах XVII – первой половины XIX в. упоминается исключительно в форме Черехи (в польском написании Czerechе), а с конца XIX в. обычным становится написание Терехи. Обе они равно отличаются от современного белорусского написания Церахі. В таких случаях я придерживаюсь принципа: упоминать название или имя в форме, наиболее обычной для периода, к которому относится упоминание. Поэтому одна и та же деревня в разных разделах книги может выступать как Черехи и Терехи, в зависимости от контекста.

[9] Kodeks dyplomatyczny katedry i diecezyi Wileńskiej. – Kraków, 1948. N 25. S. 40–42; Vitoldiana. Codex privilegiorum Vitoldi magni ducis Lithuaniae 1386–1430 / Wyd. J. Ochmański. – Warszawa; Poznań, 1986. N 13. S. 18–19.

[10] Процесс развития территориально-владельческой структуры XV–XVII вв. в разных регионах Беларуси прослежен автором в очерках, подготовленных им для книг серии «Память»: Насевіч В. Л. У складзе Вялікага княства Літоўскага // Памяць. Гісторыка-дакументальная хроніка Лунінецкага раёна. — Мн., 1995. С. 29–45; Он же. Феадальныя маёнткі і іх уладальнікі // Памяць … Круглянскага раёна. — Мн., 1996. С. 92–106, 117–119; Он же. З сівой даўніны // Памяць … Горацкага раёна. — Мн., 1996. С. 26–37; Он же. Дубровеншчына ў складзе Вялікага княства Літоўскага // Памяць … Дубровенскага раёна. Кн. 1. — Мн., 1997. С. 50—67; Он же. У складзе Вялікага княства Літоўскага і Рэчы Паспалітай // Памяць … Кіраўскага раёна. — Мн., 1997. С. 19–26; Он же. У складзе Вялікага княства Літоўскага // Памяць … Веткаўскага раёна. Кн. 1. — Мн., 1997. С. 41–43; Он же. У складзе Вялікага княства Літоўскага; У складзе Рэчы Паспалітай // Памяць ... Крупскага р-на. – Мн., 1999. С. 40 – 64; Он же. Чэрвеньшчына ў Х–ХІІІ стст.; У складзе Вялікага княства Літоўскага і Рэчы Паспалітай; У складзе Расійскай імперыі // Памяць … Чэрвеньскага р-на. – Мн., 2000. С. 30–32, 32–47, 53–54; Он же. У складзе Вялікага княства Літоўскага і Рэчы Паспалітай; У складзе Расійскай імперыі // Памяць … Смалявіцкага р-на і г. Жодзіна. – Мн., 2000. С. 27–48, 58–59; Он же. У складзе Вялікага княства Літоўскага і Рэчы Паспалітай // Памяць … Бялыніцкага р-на. – Мн., 2000. С. 41–59. Он же. Старонкі мінулага Лагойшчыны; У складзе Вялікага княства Літоўскага; У складзе Рэчы Паспалітай; У складзе Расійскай імперыі // Памяць: Гіст.-дакум. хроніка Лагойскага р-на. Кн. 1. – Мн., 2003. С. 49–50, 51–68, 69–86, 113–139.См. также: Насевіч В.Л. Лукомль і Лукомльская воласць // Гістарычна-археалагічны зборнік. № 4. — Мн., 1994. С. 161–186; Он же. Друцкае княства і князі Друцкія // Друцк старажытны: Да 1000-годдзя ўзнікнення горада. – Мн., 2000. С. 49–76.

[11] Штыхов Г.В. Археологическая карта Белоруссии. Вып. 2: Памятники железного века и эпохи феодализма. – Мн., 1971. С. 267, 293. № 267, 293.