Землепользование и структура наделов

В инвентарях плебании за 1740-е гг. есть данные о размерах ее дворной пашни. В 1742 г. указаны местонахождение и размеры составлявших эту пашню четырех земельных участков. Один находился между землями деревни Михалковичи, другой — у деревни Чернево, третий — между наделами деревни Громницы, а четвертый — между наделами деревни Жирблевичи. Площадь каждого из них составляла три четверти. При этом явно имелись в виду не площади, на которых можно высевать четверть бочки зерна (что соответствовало бы моргу), а четверти волоки. Это позволяет определить общий размер дворной пашни — 3 волоки (остальные 3 волоки, надо полагать, сдавались в аренду). Согласно инвентарю 1740 г., на этой земле было тогда посеяно: ржи озимой — 16 виленских бочек, яровой — 2,5 четверти, пшеницы — 0,5 четверти, ячменя — 1 четверть, овса — 4 четверти, конопли — 1 четверть, гречки — 0,5 четверти. Такое количество ржи при норме высева в 0,25 бочки на морг предполагает очень большой размер озимого клина — порядка 64 моргов, а посев яровых (в сумме 9,5 четверти) — менее 6 моргов. Если вся плебанская пашня, как и двумя годами позже, занимала 90 моргов, то под пар оставалось чуть более 20. Столь резкое преобладание озимых в структуре дворной пашни выглядит загадочным. Похоже, они занимали два с лишним из трех полей, тогда как яровые и пар были сосредоточены в урезанном третьем. Возможно, это было вызвано полной гибелью ярового посева в предыдущий год, но никаких пояснений на этот счет в инвентаре не содержится.

Величину крестьянских наделов начиная с 1740-х гг. можно установить во владениях капитула. В престимонии Прудки (включавшем деревни Прудки и Лищицы) около 1744 г. все 23 хозяйства владели основными наделами по 0,5 волоки (10,7 га), из которых одна четверть волоки считалась оседлым наделом, а другая — приемным. 11 хозяйств пользовались дополнительно пустовской землей: 4 двора имели по 0,25 волоки такой земли, 4 — по 0,5 волоки, а один хозяин (Юрко Лис) имел 1,5 волоки. У 12 хозяйств других земель, помимо основного надела, не было. Всего у крестьян этого престимонии было в тот момент земли на 5,75 оседлой волоки и на 5,75 приемной, а пустовской земли — на 4,5 волоки.

В престимонии Великий Корень в 1747 г. не было приемных волок. Из 25 хозяйств 18 имели по 0,5 оседлой волоки, 5 — по 2/3 волоки, а двое (войт Симон Колоша и Франтишек Колоша) — по целой волоке. Кроме того, одной волокой пользовался еврей — арендатор корчмы. Пустовской землей пользовались всего 3 хозяйства (все — в деревне Чернево), они имели соответственно 1/2, 3/4 и 1 волоку. Остальные 22 двора имели только основные наделы. Таким образом, земли было на 14,33 оседлой волоки и 2,25 пустовской, не считая 1 волоки для корчмаря.

В престимонии Малый Корень в 1761 г. из 34 хозяйств 32 имели основные наделы по 0,5 волоки (по четверти оседлой и по четверти приемной волоки), в двух было только по четверти оседлой волоки. При этом 21 хозяйство имело дополнительную пустовскую землю: 12 дворов — по 1/4 волоки, 5 — по 1/2, 3 — по 3/4, один — целую волоку. 13 хозяйств пользовались лишь основным наделом. Земли было на 8,5 оседлой волоки, 8 приемных и 8,75 пустовской. В этом инвентаре специально подчеркнуто, что никто из крестьян не имеет дополнительных расчисток (выробков в лесах).

Сенокосы в середине XVIII в. оставались в общинном ведении, хотя пользовались ими индивидуальные хозяйства. В 1730-е гг. из-за спорных сенокосных угодий вспыхнула распря между общинами престимониев Прудки и Малый Корень[1]. Капитулу пришлось разбирать жалобу жителей Черехов и Жирблян (Жирблевич) из престимония Малый Корень на войта престимония Прудки Юрия Лиса и жителей деревни Прудки Лаврина и Матея Лисов, захвативших 12 волок сенокосов в урочищах Селище и Лавница, от чего походят эксцессы, гвалты и бои. Со своей стороны жители Прудков предъявили права на сеножать Седлище, которой пользовались три крестьянина престимония Малый Корень из деревни Черехи: Юрко, Крысько и Алексей Балевичи (очевидно, Балцевичи — именно под этой фамилией они упоминаются в инвентаре 1740 г. и позднейших документах). Расследуя дело, каноник Тышкевич пришел к выводу, что спорная сеножать Седлище от ста лет и больше принадлежала Черехам. Поскольку документальных подтверждений этому в виде инвентарей или разграничительных актов не имелось, комиссар постановил трем вышеупомянутым крестьянам принести присягу в Кореньском костеле, после чего их права никто не вправе был оспаривать. Если же жители Прудков откажутся соблюдать это решение, им полагался штраф (вина) в размере 10 талеров[2] со двора. Сеножать Лавница на участке от одноименной реки, идучи мостом до млына Прудища по правой стороне, аж мостища старого и до реки Гайны, признавалась за жителями деревень Черехи и Жвирбли (Жирблевичи), а на участке за рекой Лавницей — за жителями Прудков и Лищиц. Третья спорная сеножать — между Лищицами и Жирблевичами — присуждалась последним.

Есть свидетельства тому, что в 1730-е — 1740-е гг. крестьяне активно расширяли пахотные угодья за счет леса. В отношении деревни Лищицы в документе 1736 г. сообщается, что она основана недавно (de novo). В ней насчитывалось всего 3 двора, в которых жили Юрась, его зять и некий новик. В инвентаре 1740 г. все трое названы поименно: Юрий Лис с сыновьями и внуками, Михаил Высоцкий с сыновьями Казимиром, Францем и Григорием, Тимох (в инвентаре 1744 г. — Апанас) Корчашко с сыновьями. Основатель Лищиц Юрась (Юрий) Лис явно был уроженцем Прудков, поскольку фамилия Лис упоминается еще в 12 дворах этой деревни. В 1736 г. уполномоченный капитулом комиссар подтвердил границу между угодьями Прудков и Лищиц, прибавив к последним выгон под домами, абы прудчане не вдирались. Спорными были также делянки (пасеки), расчищенные из-под леса Юрасем. По мнению прудчан, они находились на шнурах прудчанских (вероятно — на участке леса, отмеренном под расчистку для крестьян этой деревни). Тем не менее комиссар постановил, чтобы расчистки оставались в распоряжении Юрася до коренев пяти (вероятно, пока он не снимет с них пять урожаев, чтобы окупить затраты на расчистку). Было подтверждено и право лищан пользоваться лесами, лежавшими напротив их деревни.

В трех последовательных инвентарях престимония Прудки, датированных 1774, 1775 и 1778 гг., в деревне Лищицы значатся уже 11 полноценных дворов (владельцы 5 из них были новоприбывшими — захожими), а кроме того, Гришка Грецкий и кутник Адам Жуковский пользовались только пустовскими наделами (1/2 и 1/4 волоки соответственно). За 30 лет со времени предыдущего инвентаря площадь оседлой земли выросла с 11,5 до 18,58 волоки — очевидно, в эту категорию уже переведена вся земля, ранее значившаяся приемной и пустовской (4,5 волоки), и к ней еще 1,58 вновь освоенной. Вновь добавилось также приемной земли на 1,08 волоки, пустовской — на 2,5. Общее число хозяйств в престимонии возросло с 23 до 36. Из них 22 принадлежали наделы в 0,5 оседлой волоки, еще 5 имели вдобавок приемную (от 1/4 до 1/2 волоки), а 7 — пустовскую землю (все по 1/4 волоки). На общем фоне выделяются жители Лищиц Савка Шейпа и Матей Жуковский, владевшие соответственно 1 и 1,5 волоки оседлой земли.

За 9 лет, отделяющих нас от следующего инвентаря этого престимония (за 1787 г.), в нем произошли большие изменения. Учет земли начали вести не в волоках, а в моргах (1/30 волоки). Структура наделов заметно усложнилась. Самым крупным был надел в 2 волоки (более 42 га), принадлежавший Матею Жуковскому из Лищиц. Еще 3 человека имели наделы свыше 1 оседлой (седибной) волоки, а у семерых сочетание седибных и приемных моргов в сумме давало волоку и более. Половина всех наделов (20) укладывалась в размеры от 20 до 27 моргов (0,67–0,9 волоки) седибной земли, еще у пяти крестьян такие же цифры давало сочетание седибных и приемных моргов. Самые маленькие наделы — по 10 седибных моргов, или 1/3 волоки — были у 3 крестьян. Вся пахотная земля состояла из 30,21 оседлой волоки и 4,64 приемной. Общий земельный фонд крестьян вырос более чем в полтора раза.

Ситуацию в престимонии Великий Корень в 1780-е гг. отражают два инвентаря. В инвентаре за 1781 г. утрачены сведения о размерах наделов для 5 дворов по причине повреждения соответствующего листа документа. Из остальных 44 хозяйств 28 имели наделы по 1/2 волоки. У 9 хозяев они были немного крупнее: двое держали по 5/8 волоки, семеро — по 3/4. Наделы остальных 7 находились на уровне ниже среднего: у двоих — по 3/8 волоки, у троих — всего по 1/4, а двое вообще не имели пахотной земли (один из них записан как паробок, другой — как млынар-огородник).

Инвентарь за 1781 г. довольно подробно освещает активную деятельность крестьян по освоению новых участков под пашню и пастбища. Вся деревня Загорье за розробки и пустоши сообща платила 40 злотых, а жители Михалкович в это время осваивали кусок земли (кавал грунту) в пуще у границ соседнего имения Мурованый Двор, плата за который должны была определиться чуть позднее. Два жителя этой же деревни, Игнат и Матеуш Колоши, платили 5 злотых за освоенный ими лужок в урочище Купели, а Матей Тарлецкий — 6 злотых за кусок выгона. Подданные другого престимония, Малого Кореня, столь же активно осваивали леса, находившиеся на территории Великого Кореня: жители деревни Жирблевичи сообща разрабатывали участок в лесу под Михалковичами, а житель Громницы Стасюлевич и подданный плебании Лаврин Жолнерович платили по 8 злотых за расчищенные ими участки в урочище Углы, каждый из которых составлял пустых 1/2 волоки (очевидно, отнесенных в разряд пустовской земли, что помогает уяснить ее происхождение). Применяя эти расценки к участку в Загорье, можно установить, что он должен был занимать 2,5 волоки.

В 1786 г. из 56 хозяйств Великого Кореня 39 имели наделы по 1/2 волоки. Число крупных наделов чуть сократилось: 5 — по 3/8 волоки и 3 — по 3/4. У 8 хозяйств было по 1/4 волоки, безземельных на этот раз не зафиксировано. Все волоки относились к разряду оседлых (седибных). Одно хозяйство — лесничего Станислава Фальковского — имело помимо 3/4 волоки основного надела еще 1/2 вольной волоки (вероятно, это соответствует пустовским волокам прежних инвентарей). В Михалковичах почти все дворы имели также по 2 морга (около 1,4 га) индивидуально закрепленных за ними сеножатей. В других деревнях их не было почти ни у кого, лишь в Черневе 3 двора имели к своим полуволочным наделам по 5 дополнительных моргов — пахотных и сенокосных. Седибные наделы составляли (вместе с 13 пахотными моргами) 26,06 волоки, вольная земля — 1,5 (из них 1 волока пустовала), а сенокосные морги — 1,63 волоки. После волок деревни Загорье указаны еще 4 пустые волоки, которые лежали отдельным островом (возможно, это и был участок, расчищенный несколькими годами ранее).

Во владениях Кореньского костела непосредственных данных о структуре наделов нет, но они поддаются реконструкции. В инвентаре 1783 г. описаны принадлежавшие плебании земли, которые находились в самом селе Корень (около 8 волок) и чересполосно с владениями капитула — в застенке Нарбутово (1 волока 22 морга), в урочище Копцы на южной окраине Кореньщины (1 волока), среди земель деревни Прудки в урочище Дворище (1 волока), а также по 1,5 волоки в Михалковичах, Жирблевичах, Черехах и Громнице. Всего на эти земли приходилось около 10 волок пахотных угодий, около 7 волок леса, около 2,5 волоки сенокосов. Примерно 6 волок использовались ксендзом на свои потребы (частично под дворную пашню, а частично, видимо, сдавались в аренду), 5 волок были выделены под наделы крестьянских дворохозяйств, которых насчитывалось на тот момент 15 (в Корене– 9, в Нарбутове — 4, по одному в Черехах и Жирблевичах). На каждый двор приходилось в среднем 1/3 волоки (7,1 га). Но нужно учитывать, что некоторые из них владели пустовской землей в капитульных престимониях, за которую платили чинш не плебании, а капитулу. Упоминавшийся выше Лаврен Жолнерович из Жирблевич, державший 0,5 волоки в Великом Корене,был именно таким подданным плебании (рис. 8).

Рис. 8. Примерное расположение пашенных земель в 1787 г. (в скобках - число дворов)

Эти данные о размере крестьянской земли не противоречат более поздним, относящимся уже ко времени Российской империи. По инвентарю 1804 г., земельные владения плебании составляли 18 волок, из них дворная пашня — 9,5 волоки и 2,5 морга (т. е. всего 9,58 волоки, из них 8 моргов занимало болото неужиточное), боровой лес — 3 волоки и 12,5 морга (3,42 волоки). 4 пустоши из состава дворной пашни (их размер не указан, но, вероятно, каждый участок занимал по одной волоке) находились в аренде у еврея-корчмаря и трех мелких шляхтичей — Михаила Гловацкого, Антония Гашинского и Станислава Добринского. На крестьянские наделы (змяны влосцянские) по-прежнему выделялось 5 волок (150 моргов). Из этой земли 4 морга предназначались под огород для органиста Кореньского костела, еще 50 моргов представляли собой луговые сенокосы, разделенные на 20 участков: по 2 морга на 10 домов на болотах в урочище Бачиловка, по 5 моргов на 5 домов в урочище Кенпы и по 1 моргу на 5 домов в урочище Заячье Болото.

К этому времени в подданстве плебании осталось 7 дворов, что позволило увеличить их наделы до стандарной полуволоки. Любопытно, что бывшие подданные плебании, поселенные в Черехах (Андрей Банцаревич) и Жирблевичах (Лаврен Щербович), с 1794 г. уже значатся подданными имения Красный Бор, конфискованного у капитула. Очевидно, они предпочли при смене владельцев закрепить свои добавочные, но большие по площади участки в качестве основных, отказавшись от плебанских наделов.

Все наделы оставшихся плебанских подданных включали по 15 моргов пахотной земли и по 3 морга сенокосов. Пахотная земля каждого надела делилась на 3 морга седибной (в данном случае, вероятно, усадебной) земли и полевой надел в 12 моргов, разделенный на 3 смены по 4 морга в каждом участке. В сумме на все 7 наделов приходилось пахотной земли на 3,5 волоки и сенокосов на 0,7 волоки. В пользовании одного из дворохозяев — Матея Гусаковского находился небольшой «довесок» в 3 морга пустоши и 3 морга сенокосов. Как использовались оставшиеся нераспределенными 26 сенокосных моргов, неизвестно.

К 1807 г. в селе Корень добавилось 2 новых хозяйства — на наделы были посажены бывшие кутники Ефим Мороз и Ян Красовский. Первый из них получил стандартный надел за счет того, что два других хозяина, Иосиф Арендаревич и Матей Гусаковский, отказались от половины своих прежних наделов (или были лишены их) и держали теперь только по 1/4 волоки пахотной земли. В застенке Нарбутово также произошло перераспределение: два хозяина, Франтишек Бубар и Франтишек Щербович, уменьшили свои наделы до 1/4 волоки, а надел Балтрука Бубара вырос до 3/4 волоки. Надел Яна Красовского, видимо, был выкроен из остатков второго нарбутовского надела и каких-то небольших резервов, в результате он составил 3/8 волоки. Всего, таким образом, у четверых хозяев остались полуволочные наделы, у троих стало по четверти волоки, у одного — 3/8 и у одного — 3/4. К каждому из них по-прежнему прилагалось по 3 морга сенокосов. Пахотной земли под всеми наделами стало чуть менее 3,9 волоки, сенокосной — 0,9 волоки (таблица 38).

Т а б л и ц а 38. Обеспеченность дворохозяйств Кореньщины землей в XVIII — начале ХІХ в.

Общая площадь надельных земель в двух престимониях составила в 1740-е гг. 31,6 волоки, в 1780-е гг. 61,2 волоки. С учетом того что в Малом Коренеплощадь наделов была не ниже, чем в Великом Корене,во всех владениях капитула могло быть в середине XVIII в. не менее 48 волок пашни (порядка 1000 га) и к ним около 100 га добавочных сенокосов. К концу столетия площадь наделов возросла примерно до 90 волок пашни (порядка 1900 га) и к ним около 190 га сенокосов. Эта цифра ненамного превышает полученную для второй половины XVI в. (от 40 до 80 волок). Выходит, что в число интенсивно осваиваемых в середине — второй половине XVIII в. земель попала значительная часть тех старопахотных земель, которые в период демографических кризисов временно выпали из оборота и заросли лесом. Теперь их пришлось осваивать заново, и лишь к концу столетия началось освоение действительно первичных лесов.

В период российского господства в бывших капитульных престимониях была введена барщина, что не могло не повлечь за собой формирование дворной пашни и перераспределение крестьянских наделов. Возможно, под фольварк распахали часть земель, ранее представлявших собой общинные сенокосы. Леса в начале столетия тоже сводились. Об этом косвенно свидетельствует организация смолокуренного производства в 1820-е гг. Документов, отражающих динамику освоенных площадей в этот период, не сохранилось. Есть лишь данные о результатах этого процесса на середину XIX в.

Сведения о величине крестьянских наделов содержатся в инвентаре имения Красный Бор, составленном в 1846 г. с использованием информации из несохранившегося инвентаря за 1841 г. Согласно последнему, все дворы имели одинаковые наделы — по 15 дес. пахотной земли и 5 дес. сенокосной (21,8 га). Но в помещенной в начале инвентаря общей характеристике хозяйства (составленной в 1846 г.) указано, что на двор приходилось по 1 дес. (1,09 га) усадебной земли, 10 дес. пахотной и 3,3 — сенокосной. Пахотная земля вместе с усадебной составляла в этом случае 12 га, т. е. 0,56 старой волоки, и более соответствовала традиционной норме. Означает ли это, что между 1841 и 1846 гг. размеры наделов сократились, уверенно утверждать сложно. Но это предположение подтверждают более поздние сведения: в процессе отмены крепостного права факт сокращения наделов упоминался в акте поверочной комиссии, что дало основание прирезать крестьянами добавочные участки за счет помещичьей земли (см. ниже). Это должно означать, что между концом XVIII в. и 1841 г. пахотные наделы стали гораздо большими, порядка 3/4 старой волоки. Не исключено, что это действительно было так и отражало увеличение среднего размера дворохозяйства, произошедшее в этот период. Для хозяйства в составе 8–10 членов полуволочного надела было уже мало. В таком случае сокращение наделов на 20%, проведенное в начале 1840-х гг., ощутимо затрагивало интересы крестьян, поскольку размер хозяйства при этом не сократился.

В инвентаре указаны 142 хозяйства, имевших полный надел, 3 семьи огородников, 6 семей халупников и 13 кутников. Если принять все наделы одинаковыми, как указано в инвентаре, то суммарная площадь усадебной и пахотной земли в 1841 г. составляла 2139 дес. (2331,5 га), сенокосной — 710 дес. (774 га), а в 1846 г. — соответственно 1571 дес. (1712 га) и 468,6 дес. (510,8 га). Между указанными датами от крестьянских наделов были отрезаны 568 дес. пашни и 305,4 дес. сенокосов. Видимо, это не привело к их включению в дворную пашню, которая обрабатывалась в виде барщины. Отрезанные земли образовали запасной земельный фонд, из которого наделялись землей вновь образуемые хозяйства. В основном он предназначался для сдачи в аренду тем же крестьянам, что должно было обеспечить приток наличных денег.

Цифры по крестьянским наделам, приведенные в статистическом описании за 1855 г.[3], явно получены не путем измерений на местности, а методом несложных подсчетов. Согласно описанию, стандартный крестьянский надел по-прежнему включал 10 дес. пахотной и 3,3 дес. сенокосной земли. Общая площадь пашни и сенокосов точно соответствует этой цифре, умноженной на количество хозяйств — 160. Весь остаток пахотной надельной земли отнесен к категории запасной. В описании указывается, что эти запасные земли, занятые под общественной запашкой, находились в застенках (урочищах) Антоновка, Гряда, Затишье, Междугорье, Остров, Селище. В результате структура надельных земель имела вид, представленный в таблице 39.

Т а б л и ц а 39. Структура надельных земель в имении Красный Бор в 1855 г. (в десятинах)

Несколько иная площадь наделов указана в деле о переводе на Алексея Чудовского долгов его покойного брата, которое велось с сентября 1846 по февраль 1853 г. Эти сведения датируются примерно 1851 г.[4] Суммарная величина крестьянских наделов по каждой деревне указана дважды, причем в первый раз — в волоках и моргах, во второй — в десятинах и саженях (в отдельных случаях между ними имеются разночтения). В таблице 40 они приводятся в пересчете волок в морги, а саженей — в десятины (с округлением до десятых долей).

Т а б л и ц а 40. Распределение земель по угодьям в имении Красный Бор около 1851 г.

На один двор при этом приходилось в среднем 19 моргов, или 12,2 дес. (13,3–13,5 га), пашни и огородов, 2,8 морга, или 1,73 дес. (1,9–2 га), сенокоса. Площадь пашни и сенокосов (в сумме 2209 дес.) расходится с описанием 1855 г.: если предполагать, что она указана без запасной земли, то оказывается выше на 76,3 дес., если включает запасную — ниже на 523,7 дес. В любом случае данные различаются по соотношению пашни и сенокосов. Можно предполагать, что в действительности под крестьянские наделы (с учетом запасной земли) предназначалось около 2200 дес. пашни, а сенокосы (порядка 550–600 дес.) и пастбища (здесь цифра 1855 г. — около 250 дес. — также выглядит более правдоподобной) должны учитываться отдельно. Земли, реально использовавшиеся в качестве наделов, более-менее адекватно отражены в данных 1851 г. Разница с данными 1846 г. должна объясняться тем, что за это время число хозяйств в имении увеличилось на 17.

Позднее в уставной грамоте по случаю отмены крепостного права отмечалось, что в некоторых деревнях оставались принадлежавшие помещику фольварочные участки, равные по размеру крестьянским (т. е. по 13,3 дес.) и сдаваемые внаем тем же крестьянам. В Жирблевичах было 2 таких участка, в Михалковичах — 3, в Громнице — 1 и в Прудках — 8. Их общая площадь равнялась 172,9 дес. Они, видимо, представляли остаток запасной земли.

На душу населения при указанной в данных 1851 г. цифре приходилось чуть более 2 га (около 1,76 га надельной пашни и 0,26 га сенокоса). Но, согласно ревизии 1850 г., население имения составляло 1260 чел., а в действительности, возможно, порядка 1280. В таком случае на душу должно приходиться 1,9 га (1,65 га пашни и 0,23 га сенокосов).

Согласно статистическому описанию 1855 г., земли, остававшиеся в непосредственном ведении помещика, разделялись между несколькими фольварками (таблица 41).

Т а б л и ц а 41. Структура помещичьих земель в имении Красный Бор в 1855 г. (в десятинах)

Помещику принадлежало также 950 дес. строевого леса, 2540,6 дес. дровяного, под разными угодьями (неудобицами и пр.) находилось 125,3 дес. Суммирование этих цифр дает 6211,2 дес. (6770 га), что несколько не совпадает с общей суммой, указанной в описании — 6491,2 дес. Видимо, 280 дес. при описании куда-то выпали.

Общую площадь пахотных и усадебных земель в имении Красный Бор на 1850-е гг. можно оценить в 3570 дес. (из них 1370 дес. принадлежали помещику и 2200 предназначались под наделы), площадь сенокосов — в 1600 дес. (около 1025 дес. помещику и около 575 под наделы), пастбищ — 450 дес. (соответственно 200 и 250 дес.). Под лесом и неудобицами находилось не менее 3616 дес. (а с поправкой на неучтенные 280 дес. — 3896). Подсчет общей площади имения на основании этих данных дает 9516 дес., или около 10,4 тыс. га. С учетом бывших владений плебании (в описании 1855 г. их площадь указана в 17 волок и 22,5 морга, что дает 351,5 дес., или около 383 га) общая площадь Кореньщины должна составлять в 10755 га. Измерения по карте дают несколько большую цифру — 11300 га. Разница в 545 га (4,8%) частично может объясняться погрешностью измерений землемеров XIX в., частично — неточностью в определении некоторых участков границы на карте (особенно на севере, где она проходила по болоту).

Сравнивая эти цифры с цифрами на конец XVIII в., можно заключить, что площадь надельной земли выросла примерно с 1900 до 2200 дес. Вероятно, вся площадь дворной пашни сформировалась в период Российской империи, поскольку ничто не позволяет предполагать наличия в период Великого Княжества Литовского крупных массивов пашни помимо крестьянских наделов (зато есть основания предполагать большие площади общинных сенокосов, о чем будет сказано ниже). Всего за это время в пашню превращены площади, составлявшие около 1670 дес. (1820 га), из которых 300 дес. пошли на увеличение надельной пашни, а 1370 дес. позволили сформировать дворную. Часть этой площади, видимо, представляла собой распаханные сенокосы, а часть была очищена от леса.

Рис. 9. Примерная структура землевладения в имениях Корень и Красный Бор в 1855 г.

Сведения о наделах бывших подданных Кореньского костела, переданных в 1834 г. в государственное ведомство, приводятся в деле о люстрации казенного имения Гайна, к которому они были приписаны (за ксендзом остался лишь участок бывшей дворной пашни). Наделы прежних подданных плебании при первичном обследовании в 1847 г. имели размеры до 15 дес. При упорядочении наделов крестьяне надеялись получить по 1 десятине усадебной земли, по 16 дес. пашни, разделенной на 4 смены, по 5 дес. сенокосов и по 1,5 дес. пастбищ. Также прозвучало пожелание переселить в Корень одно из трех хозяйств, расположенных в застенке Нарбутово, — хозяйство Ивана Францева Щербовича, по причине недостаточного количества тамошних угодий. Общество выразило готовность помочь ему с переездом на новое место[5].

В итоге люстрации пожелания крестьян были учтены не во всем объеме. На полное (тяглое) хозяйство выделялось по 1 дес. усадебной земли, 12 дес. пахотной, 3,75 дес. сенокосной, 1 дес. пастбищной, т. е. всего по 17,75 дес. (19,3 га, включая 14,2 га под пашней и усадьбой) .[6] Из 12 крестьянских хозяйств 11 могли управляться со стандартным тяглым наделом, лишь одного, Ивана Андреева Гусаковского, надлежало зачислить в полутяглые с половинным наделом и соответственным объемом повинностей. Общая площадь земли, предназначенной под крестьянские наделы, составила 264,1 дес.[7], ее распределение по угодьям приведено в таблице 42.

Т а б л и ц а 42. Распределение земель в Корене и Нарбутове по данным люстрации 1850 г. (в десятинах)

На душу населения (всего их было 98) приходилось, без учета пастбищ и запасной земли, 2,4 дес. (2,7 га), в том числе 1,8 дес. (2 га) пашни и 0,4 дес. (0,45 га) сенокосов. За счет секуляризированных угодий плебании наделение землей ее бывших подданных оказалось более щедрым, чем в имении Красный Бор, а также по сравнению со средней обеспеченностью государственных крестьян Беларуси: в 1857 г. она составляла 3,2 дес. (включая 2,3 дес. пашни) на душу мужского пола[8], т. е. около 1,7 га (1,25 га пашни) на душу обоего пола.

При проведении люстрации в 1847 г. ксендз Аврелиан Горбацевич показал, что после секуляризации в его распоряжении остались 3 смены пахотной земли по 15 дес. каждая (на одной из них посеяно три четверти озимой ржи), а также худые сеножати, дающие сбор до 80 пудов сена. К тому же на отведенной земле оказались жилые дома бывших подданных плебании. В связи с этим ксендз предлагал выделить ему земли одним компактным куском, а крестьян переселить. В ходе люстрации за костелом были оставлены земельные участки общей площадью в 33 дес., разбросанные в нескольких местах. Из них 6 дес., расположенных у границы имения Красный Бор, оказались совершенно непригодными для земледелия. Позднее по дополнительному ходатайству ксендза Горбацевича управление государственных имуществ согласилось взамен этих 6 дес. выделить костелу 2,4 дес. пашни, ранее оставленной под лес, а также 0,5 дес., занятых сосновой порослью, и 3,3 дес. под лиственным кустарником, т. е. всего 6,2 дес., что и было закреплено актом 14 мая 1860 г.[9] Около 54,5 дес. остались под лесом и другими угодьями (рис. 9).

Один из крестьянских наделов остался незанятым после смерти в 1863 г. Владислава Гусаковского. По причине плохого качества земли никто из односельчан не пожелал взять его участок (что означало бы не только увеличение площади сельхозугодий, но и соответствующий рост платежей). Отказался от выморочного участка даже брат Владислава Антон Гусаковский, заявивший, что он вовсе не занимается хлебопашеством. Поэтому сельский сход деревни Корень обратился 29 октября 1863 г. в управление госимуществ с просьбой отдать указанный участок постороннему лицу[10]. Возможно, за этим стояли какие-то действия проживавшего в Коренебезземельного еврея Абрама Фойна (Файна)(по другим источникам, владельца лавки — крамы). Во всяком случае через несколько дней после сельского схода он обратился в управление госимуществ с просьбой передать ему огород, никем не взятый по причине плохой земли в деревне Корень, обязуясь при этом выплачивать все причитающиеся с него платежи[11]. Как был решен этот вопрос, неизвестно, но семья Фойна продолжала жить в Коренеи содержать лавку до начала ХХ в.

[1] ОРБАНЛ. Ф. 43. Оп. 1. Ед. хр. 233. Л. 292—294.

[2] Талер — крупная серебряная монета с содержанием около 25 г чистого серебра, курс которой с 1717 г. равнялся 8 злотым, или 240 грошам медной монетой. Был распространен во всей Европе. С XVIв. был основной монетой на территории Германии, в Чехии известен как иоахимшталь, от которого происходит и российское название — ефимок. Во Франции аналогичная монета имела название экю, в Италии — скудо, в Испании — песо. См.: Федоров-Давыдов Г. А. Монеты — свидетели прошлого. Популярная нумизматика. — М., 1985. С. 69.

[3] НИАБ. Ф. 146. Оп. 2. Ед. хр. 1004. Л. 56—59 об.

[4] НИАБ. Ф. 146. Оп. 2. Ед. хр. 1004. Л. 37—38, 46—47.

[5] НИАБ. Ф. 27. Оп. 1. Ед. хр. 67. Л. 16об.

[6] НИАБ. Ф. 27. Оп. 1. Ед. хр. 68. Л. 52об.—53об.

[7] НИАБ. Ф. 27. Оп. 1. Ед. хр. 67. Л. 65об.

[8] Гісторыя сялянства Беларусі са старажытных часоў да нашых дзён. Т. 1. C. 289.

[9] НИАБ. Ф. 27. Оп. 5. Ед. хр. 735. Л. 8.

[10] НИАБ. Ф. 27. Оп. 5. Ед. хр. 735. Л. 132.

[11] НИАБ. Ф. 27. Оп. 5. Ед. хр. 735. Л. 146.